Григория Марченко частенько называют патриархом финансовой системы страны. За 10 лет государственной службы за ним прочно закрепилось реноме человека, возглавлявшего в свое время (с октября 1999 по январь 2004 года) Национальный банк. И хотя сегодня он руководит Народным банком, ему по-прежнему приходится отвечать на вопросы по всей банковской системе республики. Мы обратились к известному банкиру страны с просьбой прокомментировать ситуацию, связанную с кризисом ликвидности, чтобы узнать, как мировые события отразились на рынке недвижимости Казахстана.
Григория Марченко частенько называют патриархом финансовой системы страны. За 10 лет государственной службы за ним прочно закрепилось реноме человека, возглавлявшего в свое время (с октября 1999 по январь 2004 года) Национальный банк. И хотя сегодня он руководит Народным банком, ему по-прежнему приходится отвечать на вопросы по всей банковской системе республики.
Мы обратились к известному банкиру страны с просьбой прокомментировать ситуацию, связанную с кризисом ликвидности, чтобы узнать, как мировые события отразились на рынке недвижимости Казахстана.
«Кризиса — нет»
— Григорий Александрович, Вы не раз говорили о том, что финансового кризиса в Казахстане нет, есть проблемы с ликвидностью у нескольких крупных банков, которые в последние годы чрезмерно занимали за рубежом, и у их клиентов, особенно некоторых застройщиков, которые там кредитовались под свои проекты. Не изменилось ли Ваше мнение на этот счет?
— Нет, не изменилось. Более того, сейчас это всем очевидно. С начала августа прошло уже восемь с половиной месяцев, все банки аккуратно обслуживают свой внешний долг, никаких дефолтов не произошло. Много было вопросов по поводу ухудшения платежного баланса, много пророчеств и криков о том, что вот-вот будет девальвация. Девальвации никакой не произошло. Мы ожидаем, что за I квартал по платежному балансу будет, скорее всего, даже положительное сальдо по текущему счету. После этого, думаю, люди окончательно успокояться, и разговоры о возможной девальвации прекратятся.
У нас много так называемых экспертов и аналитиков, которые говорят про проблемы банковской системы вообще, а у нас банки уже давно разные. К примеру, Народный банк осуществляет основное фондирование на внутреннем рынке. В недвижимость и строительство мы вкладывали гораздо меньше, о чем теперь совершенно не жалеем.
— Каковы Ваши прогнозы относительно развития банковской системы на год-полтора?
— Мы думаем, что кроме тех сделок, которые произошли в последний год — продажа «АТФ Банка» итальянскому UniCredit, и той, которая проводится сейчас — продажа «Банка ЦентрКредит» южнокорейскому Kookmin Bank, еще будут одна-две, может быть, даже три. Скорее всего, не будет больших слияний между казахстанскими банками, а будет несколько их приобретений иностранными финансовыми организациями. Что еще раз подтверждает, что казахстанский банковский сектор остается очень интересным и рентабельным. Поэтому даже не кризис (так как кризиса у нас не было), а ощущение кризиса у кого-то уже прошло, а у кого-то будет проходить.
«На рынке недвижимости — оздоровление»
— В одном интервью Вы сказали, что уровень цен на жилье у нас определяется не спросом-предложением, как это должно быть, а излишком денег и отсутствием инвестиционных возможностей. Наступит ли в обозримом будущем оздоровление этой ситуации?
— Оздоровление уже происходит — цены в Алматы и Астане снизились. То что они были слишком высокими — это очевидно. У нас все время говорят о строительном буме. Какой-то бум был в Астане и Алматы в течение последних 3-4 лет до августа 2007, а о том, что до этого 12 лет практически ничего не строилось, все уже благополучно забыли. В Астане — понятно, это новая столица, особые задачи. А в других-то регионах и не было ничего. Поэтому та коррекция, которая произошла, — позитивная. Мы видели, что был существенный спекулятивный спрос. Цены на жилье росли на 40-45 процентов в год, и люди вкладывали деньги в сектор недвижимости с целью перепродажи. Сейчас эта спекуляция особого смысла не имеет, потому что цены начали падать, в каких-то сегментах существенно. Люди начали вкладывать в другие инструменты, в том числе в недвижимость за границей. Алматинские риэлторы, с которыми мы работаем, говорят о росте этого спроса на 20, у кого-то на 30 процентов.
Избыток ликвидности в стране есть. Сейфовые ячейки и в нашем банке, и у наших коллег практически полностью заполнены. Если они хранят там деньги, как мы подозреваем, то денег очень много. То есть деньги есть и у людей, и у предприятий. Понятно, что у отдельных банков или у отдельных строительных компаний были проблемы, у кого-то они до сих пор есть. Что касается нефтяников, металлургов и зерновиков, то у них денег не стало меньше, наоборот, их стало намного больше, и их нужно куда-то инвестировать.
То, что с рынка недвижимости ушел спекулятивный инструмент, — очень хорошо. Это приведет к тому, что цены, как я и говорил, будут складываться под воздействием спроса и предложения, и многие цены выровняются. Сейчас какие-то оценки проводить сложно, так как рынок очень апатичный, сделок очень мало. О реальных ценах никто не знает, все ориентируются на объявления в газетах. А какую реальную скидку дают при продаже — никто не рассказывает. Поэтому — посмотрим.
«Инвестиционных возможностей — достаточно»
— У потенциальных инвесторов, которые потеряли в виде неудержимо дорожавшей недвижимости источник получения быстрой прибыли, сегодня панические настроения по поводу того, куда вкладывать деньги. Что Вы можете им посоветовать?
— Для тех, у кого есть деньги и кто готов ими рисковать, хорошая среднесрочная инвестиционная возможность — это паевые фонды. Ценные бумаги в 2007 — начале 2008 года упали в цене, причем существенно. Оптимисты говорят, что цены на этом сегменте рынка скоро начнут расти. Хорошая возможность также — покупка земли там, где цена сильно упала, но люди уверены, что она будет расти, и готовы подождать 2-3 года. Если у человека хорошо двигается свой бизнес, то вложение денег в него — тоже хорошаяинвестиционная возможность.
«Итоги развития пенсионной системы положительные»
— Вы являетесь одним из идеологов введения в Казахстане накопительной пенсионной системы. Как Вы можете оценить итоги ее развития за 10 лет?
— Как один из авторов я могу оценить положительно, даже очень. Пенсионную систему по 10 годам оценивать нельзя. Нужно подождать еще 30 лет. Тогда можно будет делать окончательные выводы о том, насколько она эффективна. Но первые 10 лет, я считаю, прошли очень хорошо. Я думаю, Всемирный банк или еще кто-нибудь из международных организаций может сделать сравнительный анализ за первые 10 лет функционирования систем, допустим, Венгрии, Польши, Чили, Аргентины, Казахстана и еще двух-трех стран, где 10 лет уже прошло (в Чили прошло уже более 25 лет). Я думаю, что мы на общем фоне будем занимать одно из первых, если не первое место.
— Однако многие казахстанцы очень скептически относятся к тому, что накопленных средств им хватит на старость…
— Есть важный момент, о котором у нас иногда забывают. В целом пенсионная система состоит из пяти уровней. И 10 процентов обязательных отчислений — это не единственная составляющая. Во-первых, продолжает работать старая солидарная система, выплаты из нее производятся, и уровень солидарных пенсий периодически повышается. Во-вторых, два года назад был введен демогрант, или пособие по старости, который составляет сейчас 3 тысячи тенге, — это тоже дополнительно. В-третьих, есть еще система профессиональных отчислений — закон был принят 3 года назад, но, к сожалению, пока эта система особенно не работает. Ну, и плюс к этому есть система добровольных отчислений. В ней тоже участвует, к сожалению, всего несколько десятков тысяч человек. С учетом всех пяти уровней и обеспечивается устойчивость пенсионной системы в целом.
Всемирный банк выделяет еще шестой уровень, он называется неформальный — это доступ населения, вышедшего на пенсию, к здравоохранению, образованию и т. д. У нас пока это не структурировано и отдельного внимания на это не обращается. Но, думаю, с учетом того, что Всемирный банк буквально года два назад стал поднимать эти вопросы, на каком-то этапе и нам можно будет рассмотреть, насколько законодательно обеспечен доступ.
— То есть, всем нам, как будущим пенсионерам, беспокоиться не о чем…
— Элементарная статистика показывает, что когда человек, накопления которого 40 лет находятся в пенсионном фонде, и он не бегал из одного фонда в другой, выходит на пенсию, то в сумме его накоплений только 5 процентов составляют обязательные отчисления, а 95 процентов — это инвестиционный доход. Если брать за 10 лет, то инвестдоход перекрывает уровень инфляции. Кроме того, если человек до 1998 года работал, у него будут еще выплаты из солидарной системы. Свой демогрант он также всегда получит. Плюс к этому можно дополнительно делать добровольные отчисления. И вести переговоры с работодателем, чтобы были отчисления профессиональные и корпоративные. Если все делать правильно, то у человека будет достаточно средств, чтобы обеспечить себе достойную старость.
На эту тему очень много спекуляций, которые особыми расчетами не подкрепляются. При этом, когда спросишь тех, кто сильно переживает: а добровольные отчисления вы делаете? — Нет, не делаем. — Тогда и жаловаться ни на кого не нужно. Если люди работают, а работодатель не перечисляет 10 процентов в пенсионный фонд, и их это устраивает, тоже не нужно жаловаться. Когда выйдут на пенсию — будут получать только пособие.
К вопросу об инвестиционных возможностях: были периоды, когда доходность по добровольным пенсионным взносам была выше, чем по депозитам банков и паевым фондам. Это тоже неплохой инструмент. Но люди предпочитают тратить сейчас.
При переводе пенсионных накоплений из одного фонда в другой они не делятся на то, сколько было взносов и сколько — инвестиционного дохода. Средства переходят одной суммой и фиксируются как взнос. Поэтому в ближайшей перспективе инвестдоход будет, к примеру, 5 процентов, хотя фактически это не так. Если человек числился в одном фонде 10 лет, то инвестиционный доход на сегодня составляет порядка 50-60 процентов, что гораздо выше уровня накопленной за этот период инфляции.
13.05.2008
Татьяна Мельниченко, www.kn.kz